Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Психология, Даркфик, POV
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Драббл, 6 страниц
Описание:
Часто мы говорим «ненавижу» лишь для того, чтобы самим поверить в это. Но сегодня, сейчас я в это верю на все сто.
Не выдержав напряжения, бросаюсь к тебе и разрываю легкую ткань рубашки. Кричу тебе в лицо, словно бросая пригоршню стеклянных осколков; слова звонко ударяются о твое спокойствие и отскакивают, падая на бетонный пол.
- Как ты мог?
-----ЧИТАТЬ-----
«Ты меня не любишь, ну, и черт с тобой.
Бог тебя накажет, серной кислотой…»
Бог тебя накажет, серной кислотой…»
- Ненавижу… Ты – не человек…
Закрываю глаза, чтоб больше не видеть тебя. Сжимаю кулаки, чтоб не сметь к тебе прикоснуться. Закусываю губы до крови, чтоб не произнести случайно твое имя. Губительная сила мысли рисует твой адский образ. Тот образ, на который я молился несколько лет. Образ, на который я опять смотрю, к которому незримо прикасаюсь, которому снова шепчу: «Милый»… Ты – вихрь и буря, лавина и цунами, смерч и ураган. Ты - стихийное бедствие, приводящее к нарушению нормальной жизни, гибели людей, разрушению и полному уничтожению. Уничтожению меня…
Я открыл для тебя двери в свое сердце, ты же, словно дикий зверь, стал рвать его на части и бросать мне под ноги. Ты искромсал его острыми, как металлические шипы, словами; ты истоптал его тяжелым, как твои сапоги, недоверием; ты вырвал его сильным, словно тайфун, безразличием ко мне. Но есть и плюс. Теперь, благодаря твоей ненасытности у меня внутри больше простора, и все это пространство, словно места в плацкарте, занимает команда «ненависть».
- Уходи, я не тот, кто тебе нужен!
Молчишь.
- Я же делаю тебе больно!
Тишина.
- Ты наслаждаешься страданием моей чертовой души?
Безмолвие.
Не выдержав напряжения, бросаюсь к тебе и разрываю легкую ткань рубашки. Кричу тебе в лицо, словно бросая пригоршню стеклянных осколков; слова звонко ударяются о твое спокойствие и отскакивают, падая на бетонный пол.
- Как ты мог? – с отвращением, словно перекатывая во рту мерзкого моллюска, выплевываю слова. – Какая же ты мразь…
Раньше ты никогда не видел слез, текущих по моим небритым щекам. Я не предоставлял тебе этого удовольствия. Сейчас же плачу, как сопливый мальчишка. От бессилия бью кулаком в стену так, что чувствую облегчение на несколько секунд. Эта боль ненадолго перебивает муки моей души и заполняет пустоту, оставшуюся на месте сердца. Кровь на стене. Замерев, подымаю кулак к лицу и облизываю руку. Сладкая. Действительно, кровь - сладкая. Непонятная улыбка, словно от полученного необъяснимого удовольствия, расползается на моем лице.
Еще мгновение - и я, протянув окровавленную руку, беру тебя за шею. Под пальцами чувствую мягкость и податливость. Сдавливаю не сильно, ровно столько, сколько необходимо, чтоб почувствовать власть над тобой. Горячим дыханием обжигаю твое лицо. Нет, не лицо, а черно-белую фотографию, имитирующую тебя настоящего, которого я знал последние пять лет.
Ты замер, не шелохнешься, не проронишь и слова. Ни звука, ни эмоции. Молчишь, ты опять молчишь. Конечно, ведь у тебя во рту кляп, у тебя скованы руки, связаны ноги. Ты мой. Теперь ты полностью мой! Я так хочу!
- Не останавливаться?
Не ответа.
- Хорошо, милый.
Ни звука.
- Сильнее, да?
Безразличие.
- Больнее, да?
Мертвая тишина.
- Громче, да? – вопросы перерастают в истерический визг. - Ты принадлежишь мне, и за это я тебя ненавижу!
Пять часов утра. Уже второй час мою кровь разбавляет очередная дрянь из бутылки. Она начинает действовать на мой организм, который не очень-то и сопротивляется. По-моему, он и не против экспансии чего-то более сильнодействующего, чем мой оплавившийся мозг. Раз руководить телом больше некому, за работу берется алкоголь, разбавленный кровью в моих венах. Он течет вяло, рыхло, неспешно, тихо нашептывая моему сознанию: «Иди, накажи и заставь весь мир просить о пощаде, но только не спеши, сделай это медленно, отымей его так, как он тебя…»
Часто мы говорим: «Ненавижу» лишь для того, чтобы самим поверить в это. Но сегодня, сейчас я в это верю на все сто. Я абсолютно уверен, до мурашек по коже, до учащения пульса, до нехватки кислорода, до шума в ушах. Шум. Что это? Я слышу твой смех? Или это твой плач? Это тихая истерика? Что это?
- Ну же, милый, откройся мне. Покажи, что у тебя внутри? Твою прекрасную оболочку я хорошо изучил, теперь мне интересно, что же ты прячешь в себе на самом деле?
Нож в моей руке делает меня уверенным. Да, в нашей с тобой жизни мне именно этого и не хватало. Уверенность. Да хоть в чем-нибудь! Хоть нож, хоть топор, хоть Библия! Я готов был взять в руки что угодно, лишь бы ноги мои твердо стояли на земле и голос не дрожал при виде тебя.
- Ты сделал из меня тряпку! Из-за тебя я превратился в конченого неврастеника! Это ты виноват!
В твоих глазах пустота. И откуда там взяться чему-то, если внутри тебя только воздух. Обычный углекислый газ, не способный дать жизнь твоим чертовым эмоциям. И это не плохо, ведь я подозревал, что внутри тебя расплавленная лава, тротил, битое стекло. Все, что угодно, только не милая парочка с бейджами на шее «сердце» и «душа», нежно держащаяся за руки. Тебе удалось меня провести, пульсацию недовольства я воспринимал как стук сердца, выплески ехидства – за порывы нежности. Но теперь я тебя вижу насквозь. Не веришь? Тогда я просто возьму тебя, выверну наизнанку и посмотрю, что же у тебя внутри.
- Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы я утвердился в своих предположениях? Чтобы увидел, что ты всего лишь кукла? Чертова кукла?
Эта тишина сводит мой не совсем трезвый мозг с ума. Она попросту разрывает его на куски и весело, словно играя камушками на берегу озера, разбрасывает в разные стороны. Надежды вернуть способность трезво мыслить тухнут вместе с моим сознанием. Я начинаю проваливаться в тесную и липкую пучину; меня как трясина затягивает темнота, кто-то жмет на веки и старается их поскорее закрыть. Поднеся кулак к своему лицу, впиваюсь в него зубами и издаю рев, помогающий мне ненадолго прийти в сравнительно бодрое состояние. Понимая, что через несколько минут могу отключиться совсем, словно гепард перед прыжком, собираю последние силы, вытягиваю руку с ножом вперед и делаю шаг к тебе.
- Ты будешь молить меня о пощаде? Ты насладишь мое сердце страхом, который плещется в твоих глазах? Ты ублажишь мои уши протяжным стоном?
Улыбка, да нет – звериный оскал появляется на моем лице. Нет, нет и еще раз нет. Ты не сделаешь этого. Ты опять не сделаешь того, что я жду и чего желаю. Ты просто не сможешь это все выполнить! У тебя первый раз в жизни просто нет возможности растоптать крошево, которое осталось от моих чувств, ощущений, эмоций. Хотя, нет. Одну эмоцию я смог уберечь. Я с недавних пор ее холил и лелеял, берег как зеницу ока, оберегал и прятал от всех. И вот сегодня я могу вас познакомить. Прошу любить и жаловать – НЕНАВИСТЬ.
Ну, а раз вы теперь знакомы, разрешите откланяться и сделать то, ради чего и было затеяно все это представление. Занемевшая рука, крепко сжимающая гладкую рукоять ножа, начинает подрагивать от напряжения. Все. Пора. Делаю еще один шаг, заношу руку над головой и закрываю глаза. Словно ныряльщик за жемчугом, всплывший на поверхность после длительного погружения и хватающий воздух ртом, делаю резкий, до боли в легких, вдох. В следующий момент, вместе с шумным выдохом, вонзаю нож в тебя…
Последнее, что нарисовало мое воображение, это взрыв и темнота. Наверно, это умер мой мозг.
***
Какой идиот, взяв в руки молот, неугомонно долбит в колокол? И почему этот адский шум дрожью расходится по моему телу, словно я привязан веревками к самой колокольне? Меня что – распяли? И почему я не могу усилием воли и напряжением мышц поднять руку, ногу или хотя бы веки, чтоб посмотреть, в каком аду я нахожусь?
- Фак! Опять? – Чей-то смутно-знакомый голос, где-то из-за пределов галактики доносится до моих ушей.
Лежа на боку с вытянутой как у Ленина рукой и разбросанными, словно в прыжке ногами, чувствую холод бетона и медленно начинаю приходить в себя. Нечеловеческим усилием воли поднимаю веки, и взгляд тут же упирается в мою протянутую руку. Что это, у меня в руках кусок кожи? А на полу валяется нож? А-а-а… Что за хрень? Я что, кого-то убил и содрал скальп? О, мой Бог! Что же я наделал?
Быстро разжав пальцы, с брезгливостью отбрасываю непонятную хрень в сторону. Резко сев и обхватив руками голову, словно намериваясь сжать ее до размера кокосового ореха, сильно жмурю глаза от пульсирующей боли в висках. Волна ужаса накатывает на меня и заставляет мое сердце качнуть такую порцию крови, что вмиг становится жарко, холодно и снова жарко. Пот тут же крупными каплями заливает глаза, словно я оказался в сауне. Сильное покалывание в руках и ногах быстро пробегает по всему телу и достигает финиша – моих висков. И только здесь, уверенно и основательно, боль берет в руки острую мотыгу и начинает вколачиваться в мой череп.
- Нет, ты все-таки ненормальный, – уже более отчетливо доносится до меня его голос. Да, это точно его голос. - Какого хрена ты вытворял с этой долбанной резиновой куклой? Ты что, не знал, как ее применить? Или в садо-мазо играл, – его голос, срывающийся на истерический крик, раздается совсем рядом. - И что моя фотография делает на ней? Ты, извращенец, скотчем приклеил ей на морду мою фотку? Нет, ты точно больной…
Приоткрыв один глаз и, морщась от раздирающей боли в висках, смотрю на него. Стоя ко мне спиной и держа в руках какую-то тряпку телесного цвета, он продолжает визжать:
- Ты совсем охренел! – подойдя ко мне и присев, он больно хватает меня за волосы и несильно дергает голову назад, чтобы заглянуть в мои глаза. Обжигая своим дыханием и едким запахом ментола, он рассматривает мое лицо. Сунув мне под нос тот самый нож, он продолжает тираду:
- Чертов шизофреник, опять набухался? И какого ты полез на резиновую бабу с ножом? Она что, домогалась тебя и ты был вынужден ее связать и заковать в наручники, придурок…
Отпустив мою голову и толкнув меня в плечо так, что я опять повалился на холодный пол, он отходит и швыряет в меня ошметки некогда интересной и полезной взрослой игрушки.
- Когда же это кончится? – это скорее был не вопрос, а размышления. Он отходит в дальний угол гаража, по дороге цепляя батарею пустых бутылок, и рассматривает бардак на столе.
Пытаясь опять сесть, открываю рот, чтоб хоть что-то сказать в свое оправдание. Черта с два! Язык, как кусок шерстяного носка, причем долгое время ношенного, распирает мой рот и не дает произнести ни звука.
- Молодец! Так ты еще и «дунул»! Это твои дауны-дружки травку притащили? – стоя возле стола, он держит в руках пепельницу с кучей окурков и презрительно смотрит на меня. - Блин, остановись, пока не поздно. Иначе… Да ладно, не мое дело. Я ухожу. А ты, не будь идиотом - завязывай.
Сказав это, он разворачивается и, не спеша, уходит. Скорее всего - собирать чемодан. Да, детка, я тебя отпускаю, зная, что в следующий раз могу не сдержаться, и на месте бездушной куклы окажешься ты. Беги, милый. Беги…
Стоп! «Беги, милый. Беги». Откуда в моей голове эти слова? Что за… И тут, словно получив разряд молнии в самое темечко, мои мозги медленно начинают восстанавливать картину происходящего. Чувствуя полчища мурашек бегающих по моему телу, и ощущая шевеление волос на голове, вспоминаю вчерашний вечер. Черт, какой же я идиот! Вчера, оставшись один дома, позвал новых знакомых в гости, чтоб провести нескучно вечер. Пиво. Водка. Потом фильм. Что-то курили, что-то пили, опять курили… Точно! Какой-то идиотский фильм про маньяка! Вот я обдолбаный придурок! Неужели я потом все что видел на видео повторил и в реальной жизни? Кошмар…
Спешно поднимаюсь, падаю, снова пытаюсь стать на колени и, опершись о стену, наконец-то встаю на ноги. Так, надеюсь ничего страшного не натворил, кроме убийства чертовой куклы. Теперь срочно остановить его. Пока он не ушел. Переплетая ноги и держась за стены, пробираюсь в дом. Дойдя до кухни, слышу звуки из комнаты, где, видимо, происходят сборы. Только бы успеть. Разворачиваюсь в сторону комнаты, нет – назад на кухню, к холодильнику. Если я сейчас не выпью воды, я все равно ничего не смогу сказать и объяснить. Выпив залпом полбутылки минералки, оставшуюся жидкость выливаю себе на голову. Это приводит меня в состояние, приближенное к нормальному.
- Ну, что, приходишь в себя помаленьку? – развернувшись, встречаюсь глазами с ним. – Вещи я уже собрал. Ну что? Ничего не хочешь мне сказать? – Его взгляд, словно мощный пресс, выдавливает из меня всю ту гадость, которой я наглотался вчера под завязку.
Слезы градом начинают литься из моих глаз, ноги подкашиваются, и колени ударяются об пол; я, словно в бреду, начинаю бормотать: «Нет, не уходи, останься, я все объясню, я все изменю, все исправлю…»
Медленно, словно дефилируя по подиуму, он подходит ко мне и присаживается на корточки. Долго смотрит в мои влажные глаза и молчит. Я, боясь испортить этот момент и упустить его, замолкаю и пристально смотрю на родное лицо, понимая что, скорее всего, я вижу его в последний раз. Это конец, и написал его я, собственными безголовыми поступками и дурацким поведением.
- Прости, - шепчу, словно это может перечеркнуть все то, что я натворил. – Я не заслужил тебя, и поэтому пойму, если ты больше не захочешь…
- Какой же ты все-таки придурок, - его слова останавливают мое самобичевание, и совсем уж вводит в ступор его легкая улыбка. С непониманием смотрю ему в глаза и жду дальнейшей реакции.
Протянув руку, он лохматит мои волосы, проводит рукой по лицу и задерживает свою ладонь на моей щеке. Я, перехватив его руку, поворачиваю голову и прижимаюсь к теплой кисти губами. Его свободная рука заправляет мои волосы за ухо и гладит по голове. Отпустив его ладонь и повернув голову так, чтобы видеть милое лицо, непонимающим взглядом смотрю в его смеющиеся глаза.
- Неужели ты мог подумать, что я уеду отсюда без тебя? – Улыбка на его лице не дает мне пояснений, что, собственно, означают эти слова.
- Прости, я не совсем понимаю. Ты же сказал, что уходишь? От меня? – Словно ребенок, удивленно наблюдающий за тем, как из тонкого воздушного шарика в руках клоуна вдруг получается собачка или цветок, я смотрю и непонимающим взглядом рассматриваю его улыбчивое лицо.
- Какой же ты глупый. Я ухожу из этого дома, от твоих сомнительных знакомых, от выпивки и курева, к которому они тебя пробуют пристрастить. Но ухожу вместе с тобой! Ты это понимаешь? С тобой!
Обняв меня и уложив голову на мое плечо, он крепко прижимается ко мне своим горячим телом. Я, словно больной в коме, которому вдруг вкололи чудодейственное лекарство, наполняюсь жизнью и пониманием, что все в этом мире возможно.
- У нас еще будет свой дом, будет своя счастливая жизнь. Но я хочу, чтобы ты оставался таким, каким я тебе полюбил, именно поэтому я и спасаю тебя. В первую очередь от тебя самого. Но одному мне с этим не справиться, и ты должен мне помочь…
- Милый… - слов мне в эту минуту явно не хватает. - Я… Да я… Никогда в жизни… Просто… Ты не представляешь… Я тебя так люблю…
Ощущение такое, словно кто-то открыл кран, и мощная струя счастья и благодарности к этому прекрасному созданию стала наполнять меня до верху. Такой нежности я не испытывал даже в первые месяцы нашего знакомства. Как ужасно понимать, что ты теряешь любимого человека и какое счастье осознавать, что ты можешь сохранить эти отношения. Возможно, стоит почувствовать пустоту и разруху в душе, чтобы больше ценить то, что мы имеем. А имеем мы, как оказывается, очень много…